Форма входа

Поиск

Статистика


Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0




Вторник, 19.03.2024, 07:06
Приветствую Вас Гость | RSS
Литературный журнал "РЕНЕССАНС"
Главная | Регистрация | Вход
Память - 2014


№4 - 2014

Александр Муратов

ВСТРЕЧИ И РАЗМЫШЛЕНИЯ*)

ХХХІІ.

После Восточной Сибири я побывал на Дальнем Восто-ке. И не  только в Хабаровском и Приморском крае, а на Саха-лине и даже на  двух самых крупных Курильских островах – Итурупе и Шикотане.
Там меня поразили разросшиеся до огромных размеров обычные травы.  На листе подорожника можно было спать. Среди  банальных для наших краёв одуванчиков я чувствовал себя лилипутом.
А на Сахалине  сожалел, что юг острова теперь  при-надлежит не Японии, а России. Оставшиеся  от японцев  уют-ная гостиница и почти игрушечная железная дорога с изящны-ми    локомотивчиками  и симпатичными вагончиками  говорили о том, что именно японцы сделали эту землю удобной для жи-тья.  Такое же ощущение я  испытывал и во Львове. Мои укра-инцы и поселившиеся  после войны российские отставники  испоганили этот замечательный город.  Захожу в подъезд ста-ринного дома, а там рабочие меняют прекрасные витражи на обычные стекла. Спрашиваю: «Для чего?»  Отвечают: «Чтоб светлее было!».  Посыпал бы таких  как  тараканов дустом. Так и на Сахалине. Патриотизм патриотизмом, а жлобство  жлобством.               
В  советской власти меня особенно раздражали  не уравниловка (в ней есть и известная справедливость), не цен-зура (политическую  можно было обмануть, а моральная даже полезна), и даже не кровавый террор (я его уже не застал), а  агрессивное плебейство. В том числе и в верхушке власти. Мне смешны нынешние разговоры о  духовных достоинствах Хрущёва, Брежнева и  Горбачёва. Всё это типичные жлобы. Только кто-то из них был более агрессивным, а кто-то менее. Они ведь громили культуру не так за крамолу, как за то, что  не понимали её.
Недавно показали несколько телефильмов о Фурцевой. Я с ней однажды встречался. Наверное, она была не худшей из компартийных монстров, пускай даже лучшей, но всё равно стопроцентной жлобихой. И никуда от этого не деться. Утеша-ет одно: американские президенты тоже в основном жлобы. Просто из-за плохого знания английского и дурного пиетета мы это не осознаём. А я слушаю их речи и ясно слышу – жлобы!   Конгрессмены и сенаторы тоже. И подавляющее большинство представителей  красочной, но примитивной, пустой как бара-бан, американской попкультуры, рассчитанной на пипл, то есть на тех же жлобов.   Но тем, кто знает английский язык и имеет вкус, совершенно очевидно, что за  некоторым исключением это форменная муть: набор банальных текстов и примитивных мелодий, рассчитанных на одурманенную наркотиками моло-дёжь.  

ХХХІІІ.

Но что меня особенно поразило на Дальнем Востоке, так это тайга. Она настолько впечатляет, что  описывать её  не берусь. Это нужно видеть и ощущать.  Я увязался за топогра-фической экспедицией и целый месяц бродил   по тайге. Ви-дел, как кета по  мелководью  рвется в верховье реки к озё-рам, где испокон веков совершает нерест. Видел ловившего рыбу медведя. Ветер дул с его стороны, и он нас  не учуял. А зрение и слух у медведей  плохие. Да ещё и шум реки. Он цеплял когтями кету и перебрасывал её через плечо. Один из топографов подкрался и утащил эту рыбу. Вы бы видели удивление и возмущение медведя, когда он  обернулся и не обнаружил свой улов!.. А увидев нас, жутко испугался. Громко взревел и выпустил из зада невероятно зловонную струю. Мы чуть не блеванули от смрада. Вот тогда я понял смысл выражения «медвежья болезнь», обозначающего трусость.…
...............................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................
ХХХУІ.

Я с огромным удивлением констатировал, что стихи Есенина местных жителей мало интересуют. Трудно себе представить, но кроме нескольких наиболее известных строк они ничего не знали. Хотя я встречал в других сёлах Рязанщи-ны крестьян, читавших наизусть множество есенинских стихов. Воистину нет пророка в своём отечестве! Надеюсь, что потом, когда Есенин был, можно сказать, реабилитирован, даже кано-низирован, его земляки всё же  больше заинтересовались им. 
Со стихами Есенина я познакомился в столь юном воз-расте, что  не интересовался чьим-то мнением о нём. Как-то в школьной библиотеке нашёл на полу в углу тоненькую книжечку его стихов  и сунул её в карман. Дома прочитал и обалдел. Стал расспрашивать, интересоваться. Прочёл  «На смерть Есенина» Маяковского. Сразу бросилось в глаза: осудил Есе-нина за самоубийство, а сам застрелился.
Есенин погиб в тридцать лет. Но почему? Стал разы-скивать его биографию. Нашёл. Вроде бы благополучная и ве-сёлая жизнь: талант,  всенародная популярность, полная (правда, по советским меркам) вседозволенность, успех у женщин. Да, ушла от него к Мейерхольду красавица Зинаида Райх. Но ведь и он бросил стольких красавиц. В политическом отношении времена ещё были относительно либеральные. Печаталось даже такое, что вроде бы и печататься не могло. Так в чём же дело? Я бы ещё понял, если бы поэт окончатель-но спился или исписался. Но судя по последним стихам, этого не произошло. Так что же?..
…Спустя два года, я попал в Ленинград и поселился в  гостинице «Астория». В самом конце бесконечного коридора в маленьком одноместном номере с окном на Исаакиевский со-бор.
Пожилая, худая и нервная горничная, перестилая для меня постель, вдруг сказала: «А знаете, прямо за этой стеной, вернее, за двумя стенами, в «Англетере» покончил жизнь са-моубийством Сергей Есенин». Сказала и ушла. А на прощанье буркнула: «Спокойной ночи!»
Какая там спокойная ночь! Я выключил свет и  мыслен-но перенёсся в номер Есенина. Я читал книгу Анатолия Мари-енгофа  и другие документальные материалы, поэтому без труда  представил себе ужасный миг самоубийства. Хотите верьте, хотите нет, но почувствовал, что всё это и со мной происходит. Было не так больно, как страшно и сладостно-тошнотворно. Я вскочил с постели и бросился к окну.  В туск-лом свете уличных фонарей по площади металась зловещая позёмка. Чернела мрачная громада Исаакия. И мне  сразу всё стало ясно. Не в плане логики, а в виде точных ощущений. Бурная жизнь даёт в основном положительные эмоции. Иначе зачем её вести. Но бывают моменты, когда человек попадает в ловушку «место-время-мысль-настроение». И выбраться из неё почти невозможно. Чаще всего это конец. Можно застре-литься, отравиться, вскрыть вены, повеситься, умереть от ин-фаркта. Представляю себе, что   чувствовал издёрганный жиз-нью, с истончёнными, натянутыми до предела нервами, вели-кий поэт. В голове  возникли слова: «эпоха увяданья», хотя  нас учили, что это были годы революционного подъёма, нача-ло социалистического строительства. Но я включил настоль-ную лампу и без помарок записал: 
«Не мог стареть поэт Сергей Есенин.
Под руку подвернулся «Англетер».
Там за окном незыблем, неизменен     
царь грозно скачет в дымно-серый сквер.
Когда-нибудь ворвется он в Исакий,
где предки спят сырым бездумным сном
Всё это бред, фантом, отрыжка, накипь,
предчувствие пустых, никчемных слов
о жизни, что не стоит описанья,
о женщинах, не стоящих чернил.
Безликий день эпохи увяданья
поэта острой бритвой погубил.»

 

№2 - 2014

ФЕЛИКС ТАЦКИЙ


16 апреля 2014 на 82-м году жизни остановилось сердце замечательного писателя. Родился Феликс Иванович в г.Башанта в семье служащих.Семья переезжает в Киев. После окончания школы он поступает в Харьковское пограничном училище, служил в армии.
После демобилизации поступает в Киевский университет на исторический факультет. После окончания работает в Обществе книголюбов, в Государственном комитете по делам издательства. В 1991 – 1994 работал преподавателем. Феликс Иванович написал ряд рассказов и книг. За книгу «Обвиняется в доброте» награжден Международной литературной премией имени Юрия Долгорукова. Печатался в журнале «Ренессанс», в газете «Киевский вестник». В 2013 году стал участником Форума русскоязычных писателей зарубежья. Искренне скорбим и выражаем глубокое соболезнование родным и близким. Его смерть – большая утрата для писателей Украины. Группа товарищей.

 

АЛЕКСАНДР АДАМСКИЙ


Он один из немногих поэтов, который стал Небесной сотней…
Лучше всех о времени и о себе…говорят его стихи – вечная память!

СОН В ЛЕТНЮЮ НОЧЬ


Стою на стене, вижу строй и парады,
А голос как с неба: «Нам думать не надо».
Чеканят в строю однояйцевых мыслей,
Аж с дуба слетают зеленые листья.
Смотрю и узнать не могу всех, кто рядом –
По площади роботы ходят отрядом.
Втоптав интеллект, как упавший лист в лужу,
Уводят других – тех, кто больше не нужен…
Чем глубже мой сон – стон сильней от парада.
На площади маскам вручают награды.
А роботов кормят икрою за службу,
Объедки бросают живым, но не нужным.
Проснулся – и сон как рекою вода.
Холодной умылся, опасной – побрился.
Народ на работу спешил как всегда.

 

№1 - 2014

200 лет Шевченко

Анатолий Лемыш


* * *
Вновь над Днепром запылали акации,
Тихо дрожа от далекого грома.
Мы оказались с тобой в эмиграции,
Не покидая родимого дома.
Ветер играет клочками газетными,
Стаи грачей голосят беспризорно.
Мы оказались почти чужеземцами
В этом краю, опаленном грозою.
Что же, и вправду пора распрощаться бы
С этой империей, проклятой Богом.
Но - как тоскливо душе в эмиграции!
Словно не та же земля за порогом.
Вновь стала кровушка смесью гремучею,
Снова нам хочется - стенка на стенку!
Что же, и сердце разметить колючкою:
Это - для Пушкина, там - для Шевченко?!
Благовест льется над храмом Владимира,
Перекликаясь с Софией святою.
Может, хоть вера Господня не вымерла,
Объединяя своей правотою?
А может, как прежде, на кухне собраться бы, -
С водочкой "русской", с "горiлкою з перцем"?!
Но –
Мы оказались с тобой в эмиграции,
В доме родном, да с расколотым сердцем...

Борис Петецький
ОДНОГО РАЗУ НА ПРІОРЦІ

Одного разу на Пріорці
Зустрів Тараса залюбки,
Він біля хати на „пригорці”
Дививсь на мене крізь віки.
Щоб жити нескінченній музі –
Не відчуваю далечінь,
Зустрілись ми, як давні друзі,
Через багато поколінь.
Ми віршували з добрим другом,
І кожен щось читав своє,
І голова ходила кругом
Від зустрічі, що в мене є.
І знов мене лишає спокій,
Які величніші слова:
„Реве та стогне Дніпр широкий
сердитий вітер завива”.
Я був в музеї на Пріорці,
І знову хочу там побуть,
Стоїть Тарас там на „пригорці”,
І не дає мені заснуть.
Без краю йдуть шалені думи
І спогади мої без меж,
Я ніч не спав, про нього думав,
І він про мене, мабуть, теж.


Алла Потапова
ТАРАС ШЕВЧЕНКО: СОПРИКАСАНИЕ С РОССИЕЙ
Взгляд из Украины

Едва ли Тарас мог предвидеть своё творческое будущее. Но один случай в его жизни всё-таки был пророческим. Тарасу было лет шесть, когда он решил дойти …до горизонта, чтобы увидеть, «как небо упирается в землю». Первый раз отправился, в такое путешествие, но вернулся, рассудив, что не успеет до захода солнца. На следующий день, встав пораньше, он прошёл версты четыре, и с удивлением узнал, что, кроме родного его села Кирилловки, есть ещё село Подиновка, и тут навстречу ему – чумаки на возах, запряженных волами.
-Ты куда идёшь один так поздно? Вечер уже, - спросили они мальчика.
- Хочу посмотреть, где конец света – ответил Тарас.
- Садись на воз, домой отвезём, - сказали чумаки.
До горизонта он не дошёл. Но уж так вышло, что родился Тарас Шевченко в Украине, имя его, его творчество по большей части созрело в России, а через годы стало известно во всём мире. Об этом свидетельствует широко отмечаемое 200-летие гениального поэта и художника.

……………………………………………………………….............................................................................................................................................................................................................................
……………………………………………………………….............................................................................................................................................................................................................................

 

Хотелось бы подчеркнуть, что украинский поэт в России говорил на украинском, и никому в голову не приходило стучать по столу, запрещая ему это делать. Блестяще вписываясь в русскую среду, Шевченко оставался украинским поэтом, и в этом качестве Россия приняла его – искренне и благожелательно.
Именно за верность Украине и её народным традициям так высоко ценило русское общество литературный труд Шевченко. Именно потому так много внимания уделяли его творчеству коллеги и критики, имена которых значимы для культуры и сегодня. Среди них – Добролюбов, вышеупомянутый Белинский, Максимович, Капнист и другие. Кто из сегодняшних, даже 13 очень талантливых украинских авторов имеют в послужном списке опубликованное профессиональное доброжелательное мнение о себе и своих книгах? Разве что три-четыре абзаца, по просьбе издателя или автора - как предисловие к издающейся книге.Или пара слов на творческом вечере писателя N.
Или… Но об этом не будем. Воспоминания о Шевченко, как правило, содержат слова любви, а порой обожания и даже восхищения личностью Тараса Григорьевича. Это процесс обоюдный: Россия и украинский писатель ощущали духовое родство, поскольку мерилом этих отношений было уважение к таланту. А уважение к таланту вызывало и добрые эмоции. Во многих русских и украинских семьях он был желанным гостем и, вспоминая о нем, друзья находили такие редкие сегодня в общественном обращении слова любви. Вот образцы некоторых из них.
«…В то время всю мою душу занимала идея славянской взаимности, общения духовного народов славянского племени, и когда я вёл разговор с ним на этот вопрос, то слышал от него самое восторженное сочувствие, и это более всего сблизило меня с Тарасом Григорьевичем». (Н.И.Костомаров,1880 г.)
«Вчера у меня был Иван Як. П(осяда) и сказал, что Шевченко написал новую поэму «Іоан Гусс». Я поневоле приятно призадумался над тем, какого гениального мы человека мы имеем в Тарасе Гр., ибо только гений посредством одного глубокого чувства способен угадывать и потребности народа и даже целого века к чему не приведут никакая наука, ни знания, без огня поэтического и вместе религиозного…» (В.Белозерский из письма Н.Гулаку)
Вряд ли будет честным отрицать великодушие России как колыбели развития Шевченковского таланта, оберегаемого и поддерживаемого интеллигенцией и не только. Но и это не всё. Тарас Григорьевич обладал ещё одной ипостасью творчества – рисованием. И это тоже воспринималось позитивно, хотя главной темой его художественного творчества была тема не России, а Украины. Никому не приходило в голову упрекать его за это.
Выкуп Тараса Григорьевича из крепостных – хрестоматийный факт, а потому я не стану его пересказывать. Мне хотелось вернуть некоторые горячие головы в Украине к истокам дружелюбия, пример которому – судьба великого писателя Украины Тараса Григорьевича Шевченко. И не нужно переставлять акценты в судьбоносной фразе поэта: «Чужого навчайтесь й свого не цурайтесь» – оба утверждения равнозначны. Совесть, порядочность и уважение к тому, чему нужно учиться и от чего не нужно отрекаться не зависит от того, на каком языке человек говорит.
Не всё было гладко и просто в Вашей судьбе, Тарас Григорьевич – далеко не всё. Но Вы правильно восприняли мир, и мир правильно воспринял Вас. Пора не только кричать «ура», но и следовать историческим примерам толерантности и взаимоуважения, что способствует развитию интеллекта в мире вообще. А это – весьма значимо для человечества. Вы дошли до горизонта, Тарас Григорьевич – туда, где Украина смыкается с Россией. И это очень светлая страница в нашей совместной Истории.

 

АННА КОЗАЧЕНКО


Анна Георгиевна – киевлянка, закончила факультет журналистики университета им. Т.Г. Шевченко. Работала на радио, потом перешла на киевское телевидение, которое стало для неё своеобразным полем битвы за культуру. Она была и автором журнала «РЕНЕССАНС» и сделала не один репортаж о нем. Свое мастерство как поэта она совершенствовала в студии «Родник» под руководством Е. Ольшанской и его идейного вдохновителя Л. Вышеславского.
Светлая память!


* * *
Опять я прихожу туда, где мрак,
Где человека одолела слабость,
Где страх – недвижим, где дворец – барак,
Где дар высокий выглядит, как малость.
Меня пустой и злой круговорот
Уж если втянет в бед чужих воронку,
Не задохнусь там, нет, наоборот:
Вас наплаву мой искренний, не звонкий
Удержит голос. Полная луна
Взамен неувядающего солнца
Поток разгладит. Не касаясь дна,
Верну вам тишь глубокого колодца.
В его душистый смолянистый сруб
В зените дня созвездие заглянет
И соскользнет с моих усталых рук,
Но не нарушит чистый водный глянец.
И свет возникнет – звездный! – в глубине.
Как воду пейте, вам поставлю ковшик
Из бересты – и кану. Обо мне
Не сожалейте: свет меня продолжит…

 

АЛЕКСЕЙ ГАЦА


Алексей Александрович родился в Украине, как он сам отмечает, «в дедовской хате, покрытой соломой», в годы сплошной
коллективизации – это шло в низах, а на верхах—беспощадная борьба за власть. Обучение в школе прерывается Войной. В эти годы он чувствует интерес к поэзии, вызванной творчеством Т. Шевченко, даже пишет поэму «Сон». В 1943 году становится узником концлагеря, его увозят в Германию «поливать кровавыми слезами песчаные земли Германии». Освобождение пришло с Победой. Начались годы учебы и трудов, и вдохновения. Окончил ФЗО, техникум, КПИ, работал на шахте в Макеевке, в Казахстане, даже в Индии. Вернувшись в Киев, получает экономическое образование, работает в Институте экономики. Все это время он пишет стихи, публикуется, выходят его сборники, печатает воспоминания. Он был и автором журнала на протяжении многих и многих лет.
Светлая память!

О КОМ Я ПИШУ
(монолог бывшего военнопленного)

Я тот, кто видел тысячи смертей,
Познавши ад фашистских лагерей,
Униженность своей родной страны,
Все ужасы безжалостной войны.
Стал безымянным, стерт временем мой след,
Нелегкое познавши бремя бед
И тяжесть непосильного труда,
Я шел своей дорогой в никуда.
Храня в душе мне преданных друзей,
Я проклинал жестокость палачей,
А если уставал их проклинать,
Умел я молча за других страдать
Потом, в послевоенные года,
Познал хомут нелегкого труда,
И отдал все для Родины своей,
Спешил туда, где был всего нужней…
И нынче не сменил свой идеал,
И Родину свою не продавал.
Ведь мне ее оставили отцы.
Сейчас к ней руки тянут подлецы,
Но мы еще немного помолчим,
Пока глотаем пепелища дым…

 

 


Copyright MyCorp © 2024